Несмотря на то что о беседе с популярным актером театра и кино Игорем Лифановым мы договорились давно, встретиться с ним оказалось непросто. Он долго не мог выкроить для нас время, поскольку постоянно находился на съемках: то в студии телеканала, то в кинопавильоне, а то и вовсе на «натуре» — где-то на трассе за городом.

Игорь чрезвычайно востребован в своей профессии. Зрители знают его по фильмам «Агент национальной безопасности», «Улицы разбитых фонарей», «Бандитский Петербург», «Ледниковый период», «Письма к Эльзе», «Спецназ», «Спецназ по-русски» — это названия только части фильмов с его участием, которые наиболее на слуху у зрителя. Ломая сложившийся киноимидж «заслуженного киллера страны», Игорь Лифанов работает сегодня над новыми — драматическими и комедийными ролями.

Талант обретает поклонников
— Игорь, мне показалось, что у вас совсем не бывает выходных...
— Это же здорово, когда работы много! Я живу в бешеном ритме, когда днем — в Питере, в десять вечера садишься в самолет на Москву на ночные съемки там, а в семь утра возвращаешься уже обратно и вновь в работе. Когда входишь в такой жесткий режим, садясь в самолет раз по двадцать в течение месяца, то внезапная остановка – как шок. Вот сейчас у меня вдруг случилась неделя отдыха, и я даже растерялся, не зная, как ею распорядиться. Хотя работа находит меня и во время отдыха: только что закончились съемки очередных серий «Осторожно, модерн!», куда меня пригласил Дима Нагиев. Участвовал в клипе на песню Николая Расторгуева «Гимн сталеварам» — на Ижорском заводе изображал сталевара. Яркая смена впечатлений.

— Тем не менее летний сезон вы открыли символично – участием в ежегодном фестивале «Кинотавр» в Сочи и даже с выходом в море на яхте…
— На этом кинофестивале мы представляли внеконкурсную картину «Егерь». Это замечательная работа режиссера, ставшая лауреатом фестиваля «Виват кино России!». Фильм уже вышел на кассетах и DVD, а осенью ожидается его премьерный показ по «Первому» каналу. Что касается отдыха – было холодно, промозгло, а потому как-то безрадостно. Мы даже не искупались в море – так «задубели» на той яхте. Но с другой стороны, такие кинофестивали – это всегда возможность встретиться с коллегами, друзьями, однокурсниками, с которыми не виделся много лет…

— Кстати, как сложилась судьба ваших однокурсников по Ленинградскому институту театра, музыки и кинематографии?
— Очень по-разному. Наш курс был очень сильный – курс Владимира Викторовича Петрова. Многие достигли определенных вершин актерской профессии: Дима Нагиев, Толик Журавлев, Леша Климушкин, Самвел Мужикян. Грусти в профессии актера, тоже, к сожалению, предостаточно. Это фактор везения, судьбы. Мне повезло – сегодня я востребован. Но вспомнит ли кто обо мне лет через пять – не загадываю.

— Вы ушли из БДТ им. Товстоногова, отдав ему 10 лет жизни. Там совсем не было перспективы?
— Не знаю. Может, когда мне стукнуло бы лет пятьдесят, она бы и появилась. Или если бы я вдруг оказался в составе худсовета и стал руководить распределением ролей…

— Но разве это нормально, когда молодой актер, проработав 10 лет в театре, по-прежнему остается на заднем плане?
— Не знаю, может это и нормально, может, просто я не талантлив….

— Однако за стенами театра творческая жизнь ваша резко изменилась… Так что определение «не талантлив» вы явно не подтвердили…
— Ну а как еще говорить, если человек десять лет ничего не делал? Это странно. Я даже не могу этого объяснить.

— Один из ваших коллег сказал: существующая система государственного театра раздавливает, унижает, делает актера рабом…
— Я не хочу говорить высокопарно, но то, что театр как сообщество друзей и единомышленников сейчас уже не существует, — это точно. «Киношников» тоже захлестнула волна капитализма, когда поняли, что за один день можно заработать столько, сколько за полгода в театре. Но при этом если ты, мягко говоря, не умен, то уже никогда в жизни не избавишься от мании легкого заработка. Мне же без театра грустно.

Грустно без того же БДТ. Жизнь обеспеченна, но неполноценна. Я хочу быть и ощущать себя в Театре, с его таинством сцены и кулис. Поэтому мои театральные работы в антрепризе Сергея Кошонина (спектакль «Я должен убрать президента») – это и основа моей профессии, и творческая отдушина.

От злодеев к Гамлету
— За ваши первые роли в кино в прессе за вами потянулось прозвище «народный киллер». Не мешает?
— Я прикалываюсь над этим выражением, мне смешно. Ко мне даже на улице подходят и говорят: «А злодеи у тебя получаются лучше…» Ну лучше, так лучше… Возьмите любого артиста: кто-то комик, кто-то трагик. Шварценеггер – он и в образе мыслителя будет «мышцами играть», а Янковский – тот в любой роли будет в кадре все время ходить и думать.

— А я, наоборот, больше воспринимаю вас в качестве комедийного актера…
— Так и я себя считаю комическим.

— Какие роли доставили вам как актеру большее удовлетворение — супермены или веселые простаки?
— Ну, супермена, наверное, желает сыграть любой мужчина – чтобы его воспринимали сильным, мужественным, бесстрашным – этаким спецназовцем… А хохмы, пародия — это же просто мое второе «я»! Поэтому я люблю все свои роли. Мне комфортно в любой из них. Может быть, я еще стараюсь сейчас больше играть комедийных ролей в том числе и из-за того, что мне приклеили было ярлык. В одном из своих выступлений по телевидению я так и сказал: фильм «Егерь» — это мой ответ дуракам и режиссерам, которые видят меня только в одном амплуа. Они очень обиделись. А Максимков увидел во мне и Гамлета, и Дядю Ваню, и Фирса… Да кого только я уже не сыграл в его телесериале «Рекламное агентство» по веселому, искрометному сценарию Василия Сазонова. Пусть этот сериал и не произведение высокого искусства в конечном итоге, но от работы в нем я испытал то, что и должен испытывать артист, – чувства радости и удовлетворения от работы. Так же было и при съемках в фильме «Ночной дозор». Пусть эпизод со мной не вошел в фильм, но, надеюсь, в сериальном варианте, который пойдет на телеэкранах осенью, вы увидите меня в роли вампира. Эпизод погони за Хабенским мы снимали четыре дня и импровизировали буквально на ходу. Погоня влетает в рекламный щит, стоящий на автобусной остановке, и оказывается внутри самой рекламы, где «дедушка поливает свои яблочки не какой-нибудь там гадостью…» Получилось весело и прикольно…

Телепульт как высшая цензура
— Хотелось бы увидеть вас и в роли лирического героя…
— Уже окончены съемки фильма по книге Устиновой «Персональный ангел». В прокате он будет называться иначе, рабочий вариант – «Параллельно любви», с солисткой группы «Блестящие» в главной роли. Я же играю некоего олигарха – вначале жесткого, бесчувственного, на первый взгляд, человека. Но он влюбляется и оказывается никаким не жестким, и не злодеем, а вполне нормальным человеком. Такое перевоплощение, мне кажется, мечта любого артиста: прочувствовать и показать трансформацию одной внутренней материи в качественно иную. И зритель меня начинает воспринимать иначе. Этот, мол, злодей Лифанов, как бы угловатый и нескладный, каким он умеет быть на экране, оказывается, еще умеет любить, умеет плакать, переживать.

— Ваше отношение к фильму «Спецназ»: не очередная ли патриотическая сказка наподобие «Ментов»?
— К «Спецназу» у меня отношение особое. В юности я сам служил в бригаде подводных лодок. В то время на экраны вышел фильм «Слушать в отсеках». Там было столько технических неточностей и несовпадений, что мы хохотали тогда просто до колик. Знаю, что так же относятся молодые моряки и к фильму «72 метра». Но я сегодня уже понимаю, что и не нужно это вовсе: трафаретное копирование каждой детали интерьера, быта и т. д. Не нужна зрителям так называемая мелочовая правда жизни. Если вы пойдете в спортклуб посмотреть на бой тэквондистов или каратистов – умрете от скуки. Но когда вы смотрите фильм с Брюсом Ли — от экрана не оторваться. Работая над «Спецназом», мы, актеры, просили, было, режиссера, чтобы он позволил нам в кадре «воевать» в кроссовках, как это делают реальные спецназовцы. Нам запретили: как, да и зачем разъяснять зрителям, что российские форменные ботинки и сапоги неудобны, жмут, и по горам в них бегать неудобно? Но зритель должен видеть солдата таким, каким он и должен быть: по всей форме, с иголочки. Любое кино — прежде всего искусство.

— И эту точку зрения разделяют реальные спецназовцы?
— Да. Им не важно, похожи или нет в кадре ботинки. Они нам благодарны за то, что «Спецназ» – один из первых фильмов, который не порочит, а поднимает дух и с уважением относится к нашим защитникам, рассказывает о том, что есть люди, которые за ничтожное жалованье защищают родину и умирают за нее. Это те люди, которых в программе новостей называют «процентами»: погибло 30 процентов… Как объяснить маме, что в этих 30 процентах – ее сын?.. Мы, как правило, об этом не вспоминаем. Сидим вот сейчас с вами в кафе, нам всем хорошо, тепло и сытно; вы вот статью пойдете про кино напишете, я снимусь в каком-нибудь телесериале… А они там умирают… И если этот фильм хоть чуть-чуть нас отрезвил, ну хотя бы минут на пять, — мы все работали не зря и задачу свою выполнили. Мне так кажется.

— Были у вас на съемках моменты, когда думалось: поскорее бы все это закончилось?
— Наверное, такое чувство возникает периодически у каждого актера, но, знаете… Артисты любят жаловаться: ах, надоело, ах, устал... Но когда тебя этого лишают, ты начинаешь мощно переживать. Так что всерьез такие слова воспринимать не надо. К тому же по отношению к работе я очень принципиален, никому не дам жаловаться и себя не пожалею: не хочешь работать – пошел вон. То же я бы сказал и кассирше в магазине, дворнику, которые не хотят выполнять свои обязанности качественно, причитая: «А вы знаете, сколько я за это получаю?» Не устраивает — клади веник и уходи: становись бизнесменом, проституткой, банкиром, бандитом – кем угодно! Но мне не надо говорить: попробуйте сами за мои деньги. Кстати, такое же отношение у меня и к цензуре. Жалуются иные зрители: вот, мол, безобразие, по телику голых теток показывают! Берешь пульт телевизора и переключаешь на другой канал – на фигурное катание или смехопанораму. Пульт – это и есть цензура.

За права придется побороться!
— По традиции нашей газеты не могу обойти потребительскую тему. Зимой вся «желтая пресса» смаковала, как вы чуть не погибли от взрыва собственного мобильника. Что произошло?
— Это случилось ночью, мы уже спали. Телефон (аппарат Nokia, купил его в «Евросети» в Москве) стоял на подзарядке. Проснулись мы от резкого звука взрыва и увидели огонь в трех углах комнаты сразу. Не буду врать, сильного пожара не было – горели куски телефона. Утром мы послали грозный факс в компанию Nokia. Вскоре приехал финн с какой-то сложной техникой, изучил остатки телефона и заявил, что фирма его ни при чем, а виновата «Евросеть»: она, мол, закупает «левые», то есть поддельные аккумуляторы. Конечно, те вину за собой тоже не признали. Сейчас мы собираем необходимые документы для возбуждения в суде дела о защите наших потребительских прав. Я не намерен случившееся «спустить» ни тем, ни другим. Ситуация действительно могла бы кончиться и трагично – просто повезло, что никто не покалечен. Что касается Nokia – уверен, что в аналогичной ситуации, случись это с немцами, шведами или финнами, они не отмахнулись бы так легко, как от нас. В нашей же стране за свои права надо побороться.

— Какими последними покупками вы остались, наоборот, довольны, по каким критериям выбираете их?
— Критерий один: если вещь нравится. Нравится мой джип Lexux. Очень доволен этой машиной. Сейчас вот «подарочек» ей сделал – заказал полировку. Чтобы и она меня «любила» тоже. С авто — как с женщиной – нужна взаимность.